Литература о Чехове представляет сегодня такой колоссальный
информационный
массив, удержать в памяти который и свободно в нем ориентироваться
вряд ли способна
даже самая блестящая человеческая память.
Проект Чеховской энциклопедии есть как раз один из возможных ответов
на всеми
нами ощущаемую потребность в оптимальной организации гигантского
информационного
пространства, которое за сто с лишним лет создало мировое чеховедение.
То, как долго в разных головах прорастала мысль о подобном издании,
как эти
разные идеи соединялись, дополняя и корректируя друг друга - это
отдельный и
по-своему интересный сюжет, косвенно только подтверждающий потребность
в совершенно
новой форме подачи информации и новом информационном контексте, в
котором сегодня
мы можем осмыслить место Чехова в истории мировой культуры.
Необходимость создания Чеховской энциклопедии была признана Вторым
международным
чеховским симпозиумом в Баденвейлере. Тогда же было определено, что
это будет
коллективный труд ученых России, Германии, Великобритании, Франции,
США и др.
стран. И готовность участвовать в подготовке издания и написании
статей действительно
выразили специалисты разных стран - в том числе, Р.-Д. Клуге
(Тюбингенский университет,
Германия), Д. Рейфилд (Лондонский университет, Англия), М. Бонамур
(Сорбона,
Франция), Х. Голомб (Тель-Авивский университете, Израиль), Н. Накамото
(университет
Канагава, Япония) и др. Предполагалось - и это уже делается - привлечь
специалистов
стран СНГ, Польши, Чехии, Словакии, Италии и др. стран. Но основной
объем работы
должен, конечно, быть выполнен российскими учеными.
Сейчас идея Чеховской энциклопедии существует в виде совершенно
конкретного
- и начавшегося осуществляться - проекта ПЕРСОНАЛЬНОГО ТРЕХТОМНОГО
ЭНЦИКЛОПЕДИЧЕСКОГО
СЛОВАРЯ, реальные очертания которого уже видны , а задачи –
концептуальные и
практические - более или менее четко сформулированы.
Этот словарь, во-первых, должен стать итогом более, чем столетней
истории освоения
творчества Чехова как в России, так и за рубежом. Во-вторых,
уникальность его
заключается, с одной стороны, в максимально полной информации о Чехове
и истории
его изучения, которую он должен содержать, а с другой, в его
адресности - он
обязательно должен быть многоуровневым: каждый, кто им будет
пользоваться, должен
получить ровно столько информации, сколько сможет «поднять» – т.е.
Чеховская
энциклопедия должна быть полезна - и интересна - как
специалистам-чеховедам,
вообще литературоведам, так и читателям, не имеющим специальной
филологической
подготовки. Это должно быть издание, стимулирующее исследовательскую
мысль.
А читателю-неспециалисту, кроме той информации, ради которой он
обратится к
словарю, он может дать культурный и психологический импульс и вкус к
овладению
понятиями, составляющими современный научный язык. Это достаточно
серьезная
культурологическая задача.
Остановлюсь на том, каким видится это издание сегодня, когда у нас уже
есть
некоторый практический опыт и некоторый задел - во-первых, в виде
Словника-тезауруса,
очерчивающего содержательное пространство издания, во-вторых, части
написанных
для Чеховской энциклопедии статей, реально это пространство
составляющих.
Чеховская энциклопедия – это опыт создания персонального
энциклопедического
словаря нового типа Т.е. главная практическая задача ЧЭ - как всякого
такого
энциклопедического издания - дать ее будущему читателю краткие, но
точные и
систематизированные сведения обо всем, что составляет биографию и
творческую
судьбу Чехова в широком смысле. (Это значит, что все характеристики,
которые
будут даны в издании - касаются ли они определенного лица,
произведения Чехова,
какой-то составляющей поэтики, какого-то отдельного факта ,
исторической реалии,
театральной постановки, учреждения, с которым что-то связано в
биографии Чехова
и т.п. - должны быть точны и объективны)
А в Чеховской энциклопедии будут впервые собраны - и так или иначе
подвергнуты
историко-литературному, историко-культурному осмыслению именно в таком
едином
пространственном сосуществовании - факты как жизненного, так и
творческого пути
самого Чехова и сотен лиц, связанных с ним, характеристики
периодических изданий,
в которых Чехов печатался или которые отзывались на публикацию его
произведений,
истории по возможности всех известных сценических интерпретаций его
произведений,
их кино и телеверсий, характер интертекстуальных связей как Чехова,
так и последующей
литературы с Чеховым, теоретические аспекты изучения его творчества и
персоналии
чеховедов и т. д.
То есть одновременно со справочной задачей (возможностью оперативно
навести
практически любую справку, связанную с биографией и творчеством
писателя) читателю
должен открыться широкий исторический, культурный, психологический
контекст
жизни и творчества Чехова, т.е. конкретные формы диалога писателя с
его эпохой
и историей культуры, и, что не менее существенно - психологический,
этический
опыт существования личности, каким в культурной рефлексии остается
судьба Чехова.
Это последнее я хочу подчеркнуть особо.
Может быть, коллективная работа над Чеховской энциклопедией как раз и
будет
способствовать освобождению Чехова от избыточных аберраций и новых
мифов, которые
совсем не лучше старых, от недостаточного внимания к подлинному
чеховскому времени.
В этом смысле Чеховская энциклопедия может и должна открыть – или во
всяком
случае – будет способствовать этому - реальную историческую
перспективу, в которой
Чехов предстанет самым здравомыслящим из русских писателей – в том
актуальном
значении этого слова, в каком так охарактеризовал его выдающийся
английский
поэт Оден.
Еще одна особенность Чеховской энциклопедии как типа издания. Высокая
степень
фактографичности и библиографическая насыщенность. Она, кстати,
должна
образовать еще один, скрытый, но очень существенный информационный
пласт, сам
по себе создающий возможность исторического взгляда на Чехова - причем
взгляда
, принципиально открытого к дальнейшему обогащению новыми смыслами.
(Таким образом, все это - полнота и точность информации, ее
систематичность
и - ориентированность на лежащую в «подтексте» общую для издания
концепцию Чехова,
опирающуюся на современный уровень мирового чеховедения и накопленного
исторического,
психологического, духовного опыта – с самого начала должно быть заложено
в содержательное поле Чеховской энциклопедии – на уровне каждой
статьи.)
В границах Чеховской энциклопедии предполагается описание свыше трех
тысяч имен,
названий, тем, охватывающих биографию, творчество, поэтику,
мировоззрение, состояние
культурной, научной и философской мысли эпохи Чехова. Столь обширного
по охвату
материала издания, посвященного одному лицу, с обозначением
множественных связей
его с историей культуры в мировой практике, кажется, еще не было.
Все статьи Чеховской энциклопедии можно предварительно
классифицировать по тематическому
признаку: статьи, посвященные собственно именам, статьи, посвященные
фактам
и реалиям, статьи, посвященные творчеству Чехова (к каждому без
исключения его
произведению, неосуществленному замыслу будет относиться
самостоятельная статья
или заметка, сюда относятся и сценические постановки), статьи,
посвященные поэтике,
теории, истории изучения Чехова, бытования творчества писателя в круге
чтения
и т.п. (в целом, они должны дать представление об истории восприятия и
изучения
того или иного вопроса в отечественном и мировом чеховедении и
отразить современные
подходы и методологии), статьи, посвященные научной, философской,
технической
мысли в эпоху Чехова (сверхзадача их в том, чтобы дать представление
об общем
фоне, на котором происходило развитие творческого метода Чехова,
откуда он брал
темы, сюжеты, реалии, частотные коллизии и т.п.). Так что реальная
биография
писателя во множестве пересечений с судьбами его современников;
психологический
портрет Чехова – человека своей эпохи и художника, ушедшего «дальше
века»; чеховская
эпоха, состоящая из живых историй и живых судеб людей; творчество
писателя как
сложнейшая сублимация внешней и внутренней жизни; чеховские тексты как
имманентно
существующая для восприятия культурная реальность и формы ее рецепции;
мир чеховского
театра; творчество Чехова как сложнейший процесс культурных
«притяжений» и «отталкиваний»;
способы и формы изучения Чехова в разные эпохи и в разных странах, в
том числе,
современные методологии – это все сквозные и взаимосвязанные и
взаимозависимые
«сюжеты» Чеховской энциклопедии
Основу биографических сведений составит, с одной стороны, краткая
«Летопись
жизни и творчества Чехова» - она даст хронологически последовательное
представление
о наиболее важных фактах жизни и деятельности писателя, о движении
этой жизни.
С другой стороны, статьи, которые описывают разные этапы и
обстоятельства жизненного
пути Чехова в конкретике реалий (например, Таганрогская гимназия,
Московский
университет, чеховская топография – Таганрог, Москва, Сахалин, Сумы,
Мелихово,
Ялта. ..Когда я называю эти места, то имею ввиду весь связанный с ними
пласт
- не только чистую топографию, но и реалии, людей , связанных именно с
этими
местами и этими этапами жизни Чехова и т. п. И здесь участие в
Чеховской энциклопедии
сотрудников чеховских музеев и библиотек совершенно необходимо. Сюда
же примыкают
статьи о газетах и журналах, персоналии, описывающие родственные
связи, дружеские
и литературные контакты с современниками и т. п.
Одна из ключевых тем Чеховской энциклопедии – это связи Чехова с
русской и мировой
литературами. С одной стороны, это характер усвоения самим Чеховым
традиций
предшественников - как культурной почвы, на которой вырастало его
творчество.
Такое усвоение существует и проявляется как на уровне реальных
интертекстуальных
связей, так и в личной культурной рефлексии, аллюзиях , установках.
Все это
должно быть отражено в соответствующих статьях, касаются ли они
персоналий или
общих вопросов.
Связи Чехова с современной ему литературой просматриваются и в
синхронности
некоторых тенденций, существующих в современном Чехову литературном
процессе,
и в реальных формах художественных поисков - его и его современников, в
том
числе, писателей второго-третьего ряда.
Другой стороной этой сквозной темы оказывается влияние уже Чехова на
развитие
литературы. Объективное его «присутствие» в таких – обратных по
отношению к
нему – интертекстуальных связях также будет отражено в Чеховской
энциклопедии
- как в отдельных статьях, посвященных конкретным писателям, так и в
общих статьях,
посвященных связям Чехова с той или иной литературой в целом. Сюда же
относятся
статьи, посвященные переводам Чехова, и статьи, затрагивающие такую
колоссальную
по материалу и значимости тему, как театр Чехова. То есть в целом все
это должно
представить конкретную историю восприятия Чехова разными культурами.
И здесь, как мне кажется, очень важно, чтобы определенный тематический
пласт
оказывался, по возможности, в руках одного автора, занимающегося этими
вопросами.
Это даст возможность свободнее оперировать материалом, решая и где ему
лучше
быть – в общей статье или статье, посвященной определенному имени,
факту, реалии,
и видеть связи внутри материала, которые первоначально и видны только
тому,
кто этим глубоко занимается, кто знает материал изнутри, кто этот
материал пережил,
и только тогда такие связи удается прочертить и сделать зримыми.
Этот принцип важно было бы соблюсти в целом для Чеховской
энциклопедии, поскольку
это в равной степени касается всех крупных сюжетов Чеховской
энциклопедии. И
для авторов, и для издания в целом это окажется очень продуктивно.
ЧЭ должна быть не просто обстоятельным, научно выдержанным справочником
по Чехову, но она может стать книгой о Чехове. Совершенно особой
книгой - с
особой композицией, своей внутренней драматургией, особыми способами
воздействия
информации, т. е. в каком-то смысле она должна быть текстом и - единым
текстом,
написанным при этом разными авторами. Мне она видится, как книга,
которую можно
будет читать и над которой будет о чем думать.
Сосредоточенные в пространстве трех томов и максимально связанные
между собой
и очевидными, и угадываемыми «сюжетными» линиями ( в частности, через
специально
продуманную и широко применяемую систему отсылок) , статьи в целом
должны создать
единую и – открытую к дальнейшему развитию - как в плане
фактографической насыщенности,
так и интерпретации -картину, или КОНЦЕПЦИЮ ЛИЧНОСТИ И ТВОРЧЕСТВА
ЧЕХОВА, в
сложной мозаике содержащихся здесь фактов, имен, названий, реалий
воссоздать
живое присутствие Чехова в тезаурусе общего культурного сознания и
движение
этого присутствия.
Чтобы не быть голословной, приведу несколько первых пришедших в голову
штрихов
к этой общей картине, пронизанной бесконечными, часто неожиданными,
едва заметными
и как будто бы случайными связями-сюжетами, в свете которых уточняются
наши
представления о времени Чехова, а значит и о самом Чехове. В 1901 г.
Чехов получил
письмо из Общества по изучению Амурского края, подписанное неким
Брониславом
Пилсудским. Пилсудский, о котором в нашем тридцатитомном собрании
сочинений
указано только, что он библиотекарь и сахалинский политический
ссыльный, на
самом деле родной брат знаменитого Юзефа Пилсудского, очень крупный
ученый –
этнолог, именем которого на Сахалине названа гора, трудам которого
посвящена
работа двух институтов – в Южно-Сахалинске и в Польше - был арестован
по делу
покушения на Александра III, приговорен к казни, замененной ссылкой на
каторгу,
а кончил жизнь самоубийством в Париже во время I мировой войны…
Судьба, прошедшая
всего только по касательной… В переписке Ницше и критика Георга
Брандеса однажды
как бы между прочим возникает имя кн. Урусова как одного из тех, кому
Брандес
советует Ницше обязательно послать свою книгу … Чеховедам эта новая
цепочка
Ницше -Урусов – Чехов говорит – или может сказать - немало… Или
жизненные финалы
современников Чехова - советский конец жизни Потапенко, пишущего
незадолго до
смерти роман о чекисте. Или конец полунищей, старой, больной Елены
Михайловны
Шавровой, выпрашивающей у партийного чиновника по культуре
Бонча-Бруевича жалкие
копейки за раритеты, которые она продавала Литературному музею, и в
течение
многих лет так и не смогшей опубликовать книгу своих воспоминаний,
которые после
ее смерти так где-то, очевидно, и пропали ( случайно сохранилась
только глава
о Чехове).… Или тема «Чехов и медицина» - влияние медицинского
образования на
художественное восприятие Чехова - совершенно по-новому может быть
увидена и
осмыслена в присутствии в Чеховской энциклопедии статей о всех
преподавателях
университета, чьи лекции слушал Чехов - через характеристики школ, к
которым
они принадлежали, т.е. через общую картину состояния медицинской мысли
, какая
может сложиться из этих статей… Или привычно полукомическая – в
стереотипе нашего
отношения - фигура издателя журналов «Мирской толк» и «Свет и тени» Н.
Пушкарева.
На самом деле, это был человек в каком-то смысле типа Ал. П. Чехова,
непрерывно
чем-то увлекающийся и что-то изобретающий. Увлеченный фотографией, он
покупает
фотоателье (где, кстати, однажды фотографирует всех Чеховых, кого
сумел завлечь
к себе), потом продает его и увлекается изобретением газовых горелок…
Это и
есть реальная чеховская эпоха.
То же относится и к жизни идей, к проблемам восприятия Чехова, к
истории его
изучения. Хотим мы этого или нет, но все идеи, аберрации, прозрения и
заблуждения
рождаются, переживаются, искажаются, передаются в том или ином виде
дальше тоже
живыми и вполне конкретными людьми. И надо сделать так, чтобы все это
можно
было «прочитать» в таком издании, как ЧЭ.
Не надо, конечно, думать, что она станет местом, куда можно будет
бессистемно
« сбрасывать» все, что угодно – любые находки, любые догадки. Я
привела первые
пришедшие в голову примеры, далеко не самые яркие – только для того,
чтобы показать,
из чего реально может складываться представление о времени и Чехове в
таком
издании, как Чеховская энциклопедия, и что может дать тому, кто
захочет это
увидеть, подобная информация, намеченная тем или иным материалом
линия.
Так, присутствие в ЧЭ имен всех литераторов, так или иначе связанных с
Чеховым,
даст возможность получить оперативную и совершенно конкретную
информацию о характере
этих связей (на уровне личной биографии и творчества) и одновременно
получить
представление – в форме той или иной конкретной информации – о живом,
подвижном,
взаимодействующем фоне чеховского творчества, синхронности многих,
шедших в
то время в творчестве писателей разного уровня процессов, своеобразной
частотности
тех или иных составляющих его содержательную реальность элементов, и
многое
другое, что очень трудно совместить, соединить в жанре статьи,
монографии и
пр. жанрах чистой науки
Потому что, помимо широкой возможности получения разнообразной и
совершенно
конкретной информации, именно так в Чеховской энциклопедии
«закладывается» возможность
для импульсов к научной, общекультурной рефлексии.
И сейчас, когда у нас есть уже часть материалов, я, пожалуй, осмелюсь
произнести
вслух то, о чем все время в связи с этой работой думаю. Это может быть
еще и
по-настоящему талантливая книга. Что никак не вступает в противоречие с
научными,
академическими задачами. И такую - т.е. талантливую - книгу мы на
самом деле
можем сделать именно общими усилиями.
Я говорю об этом потому, что материал, которым мы уже располагаем - в
разной
степени его готовности - подтверждает эту возможность.
Когда математиков спрашивают, чем отличатся чистая математика от
прикладной,
они отвечают : чистая математика показывает, как делать то, что можно,
так как
нужно, а прикладная - как делать то, что нужно, так, как можно . Мы
должны –
как это ни трудно – совместить оба эти подхода. И при этом ясно
отдавать себе
отчет в том, что практическая реализация этого замысла зависит от всех
нас.
И мы все должны это четко понимать как некую личную культурную задачу.
Если воспользоваться часто сегодня цитируемыми словами Иосифа
Бродского «Главное
– это величие замысла», то проект Чеховской энциклопедии являет собой
это величие.
Но если издание не состоится – то есть величие замысла не станет
величием его
реализации - виноваты будем мы все, т.е. все возможные
его участники,
которые по тем или иным причинам не нашли для этой работы времени, не
поверили
в то, что это возможно, предпочли этой работе что-то другое и пр.
Без некоторой доли самоотверженности в каждом из нас, без личного
желания сделать
эту книгу и понимания того, что от всех нас культурному будущему
по-настоящему,
может быть, и останется в первую очередь именно она, вряд ли мы
существенно
сдвинемся с места.
Я очень хорошо понимаю, что коллективный или личный энтузиазм,
благодаря которому
были доведены до конца некоторые капитальные чеховские издания,
сегодня не может
быть главной движущей силой – такова сегодняшняя наша реальность. Но –
без некоторой
самоотверженности в каждом потенциальном участнике ЧЭ, без личного
интереса
к этому и желания осуществить этот замысел, наконец, может быть, без
понимания
того, что от всех нас культурному будущему -–если оно будет –
по-настоящему
останется, может быть, именно ЧЭ, мы вряд ли существенно сдвинемся с
места.
Мы получили грант РГНФ, но этого конечно мало, чтобы решительно
ускорить подготовку
издания. Нам нужна широкая информация о готовящемся издании, может
быть, она
могла бы привлечь внимание и возможных участников, и - спонсоров.
Каждому, кто готов помочь – советом, консультацией, идеей, кто готов
работать
в качестве автора, мы будем благодарны.
И последнее, о чем я хочу сказать именно в связи с работой над ЧЭ.
Сейчас в чеховедении работает несколько поколении ученых, отличающихся
не просто
опытом и возрастом, а научным языком и преимущественными интересами. С
одной
стороны, в той же ЧЭ именно это даст уникальную возможность реально
показать
взаимоналожение и взаимоперсечение во времени разных методологий,
через оптику
которых разным эпохам, разным культурам, разным школам виден разный
Чехов. И
это, кстати, лучше всего доказывает принципиальную неокончательность
любого
прочтения. Но – не права на любую аберрацию, не любого произвола в
отношении
биографии и личности Чехова. То, что, прежде всего, в нас, а не в
Чехове, все
то, что мы часто в нем вычитываем – сообразуясь с той или иной
конъюнктурой
- надо хорошо помнить.
Сегодняшние молодые исследователи, которые быстро перестанут быть
молодыми и
скоро, может быть, должны будут взять завершение ЧЭ в свои руки,
мыслят , естественно,
в других категориях. У них другое восприятие Чехова и его времени,
другое отношение
к биографии как некоей исторической и психологической реальности. И
практически
большей частью утерян интерес и вкус к работе с источниками, к
архивной работе.
Есть замечательные исключения, но я говорю о тенденции. В то же самое
время,
чтобы, говоря словами Тынянова, «зайти за документ», без чего трудно
написать
хорошую энциклопедическую статью, нужно хорошо знать и сам документ, и
весь
контекст его возникновения, бытования, т.е. все, что составляет
подлинную реальность
времени, а не миф о нем. Потому что новые мифы ничуть не ближе к
истине, чем
старые. Но и настоящий анализ текста без пережитого внутри себя знания
контекста
возникновения текста, – вряд ли возможен. Это знание должно
присутствовать хотя
бы в знаменателе любой интерпретации.
Поколенческий разрыв в интересах , крене их в сторону теории и
интерпретации
текстов – закономерен и я совсем не хочу сказать, что он плох. Просто
конкретно
в плане подготовки ЧЭ он создает немалые практические трудности. И эту
проблему
– в частности, как проблему преемственности самой культуры
исследования – надо
как-то решать. Потому что, если эта преемственность – даже на уровне
ощущения
материала, что неуловимо, но очень важно – порвется, многое окажется
невосстановимо.
Без обращения же к первоисточникам, без архивной работы, в частности,
которой
все еще непочатый край, сделать ЧЭ так, как нужно, не
удастся.
Возможно на новом витке времени , уже завтра, исследователей сама
логика жизни
вернет к необходимости мыслить и чувствовать категориями и парадигмами
реального
исторического времени. И, может, сама работа над ЧЭ активизирует
необходимость
в таких формах работы, тем более, что сейчас начинается мощный выброс
капитальных
для чеховедения работ, сделанных именно на архивных материалах – не
просто извлеченных
из архивов, но - осмысленных. Только что вышел Дневник Суворина.
Осенью выходит
первый том многотомной «Летописи». На очереди капитальный
документальный труд
Таганрогского Литературного музея «Таганрог и Чеховы». В их ряду ЧЭ,
которая
мыслится как итог столетней истории чеховедения и мощный импульс к
дальнейшему
его активному развитию.