Бондаренко Игорь Михайлович – автор 28 книг прозы. В 1991 году, когда распался Союз писателей СССР, стал одним из организаторов союза российских писателей. В 1991 году создал на собственные гонорары одно из первых в России независимых книжных издательств «Мапрекон» и литературно-информационный журнал «Контур»
Издал около миллиона книг русской и зарубежной классики, а также книг современных писателей Дона.
Малоизвестные страницы из жизни известного писателя
Корреспондент:
Игорь Михайлович, я много читала о вас в местных и центральных газетах. Но на вашем юбилейном вечере я прочитала газету «Остзеецайнтунг», где вас считают участником антифашистского движения Сопротивления в Германии.
И. Бондаренко:
Это немцы меня туда зачислили, а потом это перешло и в нашу печать.
Кор. Но ведь дыма без огня не бывает.
И. Б. Верно. Как это было на самом деле. В 43 году я работал в транспортной команде на авиационном заводе «Мариине» в Ростоке. Я работал с двумя французскими военнопленными на передвижном электрокране. Пока завод делал бомбардировщики, которые в основном отправлялись на Восточный фронт, наших соперников, американцев и англичан, это мало беспокоило и огромный сборочный завод оставался целехоньким.
Кор. Из ваших рассказов и в романе «Такая долгая жизнь» ваш герой Володя Путивцев в лагере в Германии занимается саботажем.
И. Б. Да, это все было. Исследователь Движения Сопротивления, профессор Карл Янке так и написал в своей статье: «Игорь Бондаренко как и некоторые другие русские саботировали продукцию». Но это были мелочи.
Кор. А что было связано с французами?
И. Б. В 44 году, когда на Лондон стали падать ракеты ФАУ-1, а потом и ФАУ-2, то союзники сильно забеспокоились. Особенно их беспокоили ракеты ФАУ-2. Эта ракета поднималась на высоту 100 километров и летела со скоростью 5000 километров в час и как гром среди ясного неба падала на Лондон. Защиты от нее не было.
Кор. Вам было известно об этих ракетах в лагере.
И. Б. Сообщения о ФАУ печатались в газете «Фелкише беобахтер». Естественно, газет в лагере мы не выписывали. А у немцев в транспортной команде я видел эти газеты.
Кор. С вами работали и немцы?
И. Б. А как, же? А кто должен был командовать? Немцы – начальники. На «Мариине» вообще был полный интернационал: немцы, французы, поляки, венгры, итальянцы, чехи, голландцы…
Кор. Все содержались в лагерях?
И. Б. Все содержались в лагерях. но все кроме русских, были расконвоировны. У русских же был полный лагерный набор: полицаи, резиновые дубинки, овчарки.
Кор. Вернемся а ФАУ.
И. Б. В 1944 на завод приехал французский инженер Мерсье. По заданию Лондона французы из деголлевцев, из Движения Сопротивления, добровольно вербовались для работы в Германию на авиазаводы чтобы узнать, какие заводы делают детали для ракет…
Кор. Деголлевцы…
И. Б. Конечно, они не говорили немцам, что они сторонники генерала Де Голя. Франция и они выдавали себя за сторонников маршала Петена, сотрудничали с немцами… Так вот приехал этот Мерсье… Мариине это был сборочный завод. На Мариине находилось и конструкторское бюро Хейнкеля. В июле 44 года после очередной тотальной мобилизации немцы вынуждены были взять чертежниками 6 русских девушек. Одна из них – Женя – окончила Таганрогский авиатехникум, и мы были знакомы. Мои французы, Эдуард и Эммануэль, попросили меня познакомить Женю с этим Мерсье. Я устроил им встречу в депо, где на ночь мы оставляли свой передвижной электрокран. Француз показал Жене кальки чертежей деталей ФАУ…
Кор. А откуда они у него взялись?
И. Б. Некоторые ракеты не взрывались. англичане их там разбирали… Отсюда и кальки. Недели две или три Женя ничего определенного сказать не могла. Наконец она сообщила, что номера таких-то и таких-то деталей проходят через Марине и завод Бляйхештрассе. Французы, которые работали под контролем немцев на заводской радиостанции, дали короткий радио-сигнал в Лондон: Да! Проходят эти детали… Это мне сказали мои французы Эммануэль и Эдуард.
Кор. А как вы разговаривали?
И. Б. Немецкий язык. А позже смесь немецкого и французского. Я научил их петь «Три танкиста, три веселых друга», а они меня «Ильете труа пти кошон», Нас же было «трое -три «Танкиста» и три «поросенка»»…
Кор. Вы говорите об этом так весело…
И. Б.Об этом хорошо говорить весело, когда прошло 60 лет… Но если серьезно … После Сталинграда мы не унывали. Вся Европа воспрянула духом. Во всех оккупированных европейских странах ширилось антифашистское сопротивление.
Кор. А что стало с Мариине?
И. Б. Эдуард и Эммануэль мне сказали, что теперь надо ждать налетов союзной авиации. Первым разбили завод Бляйхештрассе. Под эту бомбежку попал я один. Меня послали с шофером Гансом Зееманом на товарную станцию, за тремя ящиками для Мариине. Товарная станция и Бляйхештрассе соседствовали. Загудел алери – тревога. Я сказал Гансу: нужно уехать за город… А он мне ответил: Квач! – чепуха… Налета не будет. Я же не мог ему сказать, что мы ждем «гостей»… Пошли мы с ним в убежище – подвал под зданием вокзала. Началась бомбежка. Нас в подвале засыпало. Мы там уже задыхались, но следующая серия бомб легла рядом со зданием вокзала, в одном месте образовался лаз – мы почувствовали ток свежего воздуха… и спаслись. Завод Бляйхештрассе был полностью уничтожен.
Кор. А Мариине?..
И. Б. Мариене разбили позже, в августе 44го. Я уже наблюдал это со стороны. Летом нашу транспортную команду перевели из Ростока на кирпичный завод возле Крёпелина. Там немцы сделали склад в пустующем здании кирпичного завода. А наше место на Мариине заняла команда из военнопленных польских офицеров.
Кор. А почему союзники тянули до августа с «Мариине» ?
И. Б. Я уже говорил: Это был огромный сборочный завод. Чтобы разбить его требовалось очень много самолетов. Союзники в июне высадились во Франции и все силы были брошены для того, что бы войска закрепились на французском побережье. А когда они закрепились, в августе 300 «Летающих крепостей» в сопровождении 150 истребителей налетели на Мариине.
Кор. 300 Бомбардировщиков?..
И. Б. Мы их считали. Мы не прятались на кирпичном заводе. Мелкие цели они не бомбили. 300 бомбардировщиков покрывали всю площадь «Марине»… Знаете сколько самолетов делала Америка в 44, 45?.. 100 тысяч. А летчиков опытных не было. Всю эту армаду 300 самолетов вели ведущие… Летели на высоте 10-11 тысяч метров, почти недосягаемые для зениток. А потом по команде открывали бомбовые люки... Это было страшное зрелище. Никакое «кино» не может передать этого. Через три недели они повторили налет. «Мариине» перестало существовать.
Кор. Вы бежали с кирпичного завода?.
И. Б. Да. Но для этого особой доблести не требовалось. Там всего было два полицейских и никакой колючей проволоки. Ночью, во время тревоги мы с Васькой Кирекой выскочили в лес … Все-таки было страшновато оставаться в здании… Выскочили… И решили не возвращаться а пробираться к своим…
Кор. Вам удалось?
И. Б. В Германии уже все рушилось. Наша армия подходила к Одеру.
Кор. А как вы попали на фронт?
И. Б. Очень хотелось. Стрелять я не умел, но знал немецкий. Это все и решило. Меня взяли в полковую разведку, там никто не знал немецкого языка.
Кор. Как вы относитесь к немцам?
И. Б. Хорошо.
Кор. Хорошо?
И. Б. Немцы ведь тоже были разные. Конечно в 42ом, когда я попал в лагерь, то «мечтал», если можно так сказать, что буду всех их убивать. Но когда уже попал в армию и видел их голодных, униженных, беззащитных… Женщин и детей… Заходишь на фольварк, в дом, а маленькие дети начинают плакать… Геббельс их здорово напугал русскими.
Кор. А разве не было насилий? Война ведь?
И. Б. Конечно были. Как-то зашли мы в замок, в лесу. Фронт был сломан, армия клином шла вперед, как немцы в 41ом, а что на флангах?. Вот это нам, полковой разведке, и предстояло выяснять.
Кор. Так что случилось в замке?
Кор. Там была графиня. Нас было четверо. Один из нас захотел попробовать графиню… Стал ее тащить… а я ему сказал: она больна триппером. Ну, он сразу и остыл… Как-то в интервью Западногерманского радио, еще в далеком 69 году я сказал: когда приходит Чужая армия на твою землю, это всегда трагедия. Я пережил эту трагедию в России, я видел также и трагедию немецкого народа. В 45ом, когда наша армия пришла в Восточную германию, а в Западную – английская и американская.
Добавление от И. М. Бондаренко.
Как среди немцев, так и среди русских в армии были разные люди. История с графиней будет неполной без этих строк. В июне 1945 года мы стояли в городе Варен. Жили в немецком доме. Там было три сестры. Одна из них Эльза была незамужней. Ей было 20 лет, мне 17. Когда нашу часть перевели в Швери, она приезжала ко мне. За связь с немкой по сталинским законам мне могли дать 10 лет. Но все обошлось. Так, что случаи были разные.
Приближается 60-летие Великой Победы. Две армии сражались насмерть в этой войне – германская, которая считалась непобедимой, и советская, Красная Армия. Красная Армия одержала Великую Победу. На одном из последних совещаний в Ставке, в Берлине Гитлер заявил, что русская армия, русский народ оказался сильнее немецкого народа, поэтому немецкий народ не имеет права на существование и он должен погибнуть… И были открыты шлюзы и затоплено Берлинское метро, где находились тысячи людей…
«Гитлеры» приходят и уходят, а немецкий народ остается. Это известные слова, и они верны. Был жестокий приказ И. В. Сталина об отношении Красной Армии к немецкому населению. И он выполнялся.
